– Не надо, ваше… – Я закрыла крышку сундука. Сказала, что пришлю, значит – пришлю! Будет он тут еще своей принцессе «ненадкать». Хорошо, что на сундуке не предусматривался замок, иначе мы бы никак не выкрутились, наверное…
Я вздохнула, посмотрела по сторонам и принялась разрушать. Предметов, которые для этого подходили, было не так уж и много, что, в общем-то, и к лучшему. Пнула стул, скрепя сердце запустила глиняную чернильницу в стену, оставив уродское темное пятно и черепки на полу, сбросила со стола простенькую медную посуду, что знатно прогремела по каменной кладке. Ну, вроде достаточно.
Засов скрипнул, я открыла дверь и, стараясь держать максимально хладнокровный вид, вышла в коридор. В меня тут же стрельнула любопытная пара глаз – оказывается, практически рядом с комнатой Альвина стоял стражник, на выходе из коридора, из которого я выбежала, прежде чем запереться тут. Ладно, мой новый знакомый вроде бы не был глупцом, так что явно не станет вылезать из сундука до смены караула.
Подойдя к стражнику, я пристально посмотрела на него и осведомилась, кому принадлежит комната, из которой я вышла.
Стражник, глупо похлопав глазами, отрапортовал, что Альвину из Суррея. Я, кивнув, словно мне это о чем-то сказало, сообщила, что изволила гневаться и несколько попортила убранство комнаты. И чтобы Альвин из Суррея не держал зла на принцессу, она, дескать, ему со служанкой пришлет монетку за погром. Стражник снова кивнул, и я медленно и величественно двинулась по коридору, старательно прислушиваясь к происходящему за спиной.
Стражник, конечно, стоило мне отойти на пару шагов, покинул пост, заглянул в комнату и… никого там не найдя, вернулся на место. Я спиной чувствовала, как он пытается понять, как проглядел выход помощника капитана, и довольная своей маленькой хитростью, да еще и успокоившись после произошедшего в зале, решила, что сейчас самое время наведаться в башню к чародею. Он там что-то про меч говорил интересное. Да и вообще магистр Фарраль был для меня практически неисчерпаемым источником информации, так что я точно найду, что еще у него узнать. Оставалось только выяснить, где же башня чародея, и вообще понять – куда меня занесло.
Через полчаса блужданий по замку я начала чувствовать тоску и безысходность – спрашивать дорогу было бы странно, а я сама попросту не знала, как дойти туда, куда нужно. В итоге, осознав тщетность попыток, я спустилась на первый этаж и пошла в правую сторону, где по моему разумению находился выход на задний двор. За время моей «прогулки» я создала нездоровый ажиотаж среди слуг замка. Возможно, слухи о бесцельно бродящей по замку принцессе породили мысли, что она ищет, на кого бы излить свой королевский гнев, и потому все вокруг были максимально при делах. Шторы выбивались, двери натирались воском, слюдяные оконца протирались до скрипа. Я шла и важно кивала, чувствуя одновременно и удовольствие, и тоску. Все эти люди работали и разговаривали, шутили, смеялись, что-то обсуждали. Стоило мне приблизиться, как разговоры замолкали, а головы – склонялись. Невероятно важная и бесконечно чужая и одинокая. Вот какая она – участь принцессы. Интересно, у настоящей Эвелин были друзья? Может быть, дети герцогов или даже дети правителей из других королевств? Единственным, кто мог бы мне рассказать об этом, был тот, кого я сейчас хотела видеть едва ли не меньше своего «жениха».
Вскоре, оказавшись в знакомых мне коридорах, я почувствовала себя чуть лучше – теперь я хотя бы знала, куда идти. Добравшись до выхода на задний двор, я замерла на крыльце, не до конца понимая, зачем я все же сюда пришла и что хотела найти. У выходящего во двор правого угла детинца разгружали повозки с провиантом. Я видела ящики с яблоками, какие-то мешки, дичь. Возле стены напротив крыльца, но достаточно далеко от меня, группка мальчишек лет пяти-шести – не больше гоняла мяч. Я, вздохнув, отступила было назад, но услышала какое-то подозрительное шуршание за спиной и обернулась, чтобы увидеть уже целую очередь из слуг, что скопились за моей спиной. Я вышла во двор, отступая в сторону и давая людям пройти, они, кланяясь, прошмыгивали мимо, уходя по своим делам. Окинув взглядом двор, я заметила то, что от дверей мне видно не было, – возле ящиков на земле сидела девочка, темные волосы были заплетены в неряшливую косу, из-под серой рубахи выглядывали залатанные штанишки и поцарапанные босые ноги. Она не участвовала в игре, хотя с большим интересом за ней наблюдала. Мяч полетел в ее сторону и остановился прямо возле ее ног, и дети замерли тоже и замолчали, смотря на взявшую в руки мяч девочку. От группы мальчишек отделился один и, подойдя, забрал мяч, а потом – сильно толкнул, практически ударил в плечо девчушку, которая ему, кажется, что-то говорила, а остальные начали смеяться.
Детские игры – скажете вы. Маленькие засранцы – скажу я!
Подобрав платье, я подошла к детям:
– Эй вы!
Они обернулись, и я увидела – сейчас сбегут.
– А ну стоять на месте! – На лицах отразился испуг, все замерли. Со стороны слуг от разгружаемых повозок кто-то побежал, никак чья-то мать. – И что это мы тут делаем? – Подойдя, я смерила пятерых мальчишек взглядом, а потом покосилась на девочку.
– Играем, – выдал нестройный хор голосов, среди которых один, спохватившись, добавил «ваше высочество».
– Я вижу, что играете. Она вам что сделала? – кивком головы указала я на девчонку, что теребила пальцами кончик растрепанной косы.
Дети ответить ничего не успели – вмешалась служанка, пухленькая, раскрасневшаяся женщина в добротном платье и отделанном вышивкой переднике. Непростая барышня, видимо.
– Ваше высочество, что-то случилось? Что-то дети натворили?
Я кивнула, но промолчала. Что-то внутри – какое-то странное чувство – придержало мой язык, чтобы проверить, что будет дальше.
Служанка окинула взглядом ватагу… и тут заметила чуть поодаль стоящую девочку. Я даже рта открыть не успела, как толстые и цепкие пальцы вцепились в детское ухо.
– Опять ты что-то стащила, приблуда окаянная?! А ну…
– Руки от ребенка убери, ЖИВО. – Холоду в моем голосе могли позавидовать все горные реки, а в правой руке как-то странно засвербило, отчего я решила предусмотрительно сжать ладонь в кулак. Служанка, обмерев, ослабила хватку, и девочка, тихо всхлипнув, выскользнула и молча прижала ладонь к багровеющему уху.
– Ваше высочество, она…
– Она? Кто из них – твой сын?
Женщина замерла, а потом решительно указала на светловолосого мальчишку, что стоял рядом с ней. Я почти поверила, только вот мальчишка испуганно дернулся, и я увидела, что второй рукой служанка крепко сжала его локоть, не давая вырваться.
– Лжешь. Лжешь своей принцессе. Не очень умно с твоей стороны, отпусти ребенка.
– Ваше высочество, за что вы…
– Она, – я кивнула на девочку, – ничего не сделала. Она просто хотела играть. Но ей не дали, а потом – ударили. А остальные, – я гневно обвела взглядом детские лица, – рассмеялись. Это весело, когда кого-то бьют, да? – Дети молчали, служанка хватала воздух ртом. – Я повторяю еще раз: кто твой сын?
– Я, – из-за спины женщины раздался голос, и вышел тот мальчишка, что отбирал мяч, – я ее сын, ваше высочество. Не наказывайте маму, ваше высочество, это я виноват.
Я посмотрела на мальчика, потом на его побледневшую мать.
– Ты сделал один удар. Ударил ту, что слабее тебя. Тебе тоже сделают один удар.
Служанка тоненько завыла, вызывая глухое раздражение. Как врать и плакать, так это она умеет, а как сына воспитывать, так это она почему-то забыла.
– Хватит скулить, никто его не убьет.
Я обвела взглядом задний двор. Оказывается, за то недолгое время, что продолжалась эта сцена, собралось некоторое количество зрителей. Поодаль, с правой стороны, стояли слуги, с левой, чуть ближе, маячила стража, неведомо откуда подтянувшаяся, а на стоящую неподалеку бочку опирался уже знакомый мне Харакаш, посматривая с интересом на спектакль. Он-то мне как раз и был нужен.