– Прям-таки не помнишь? – усмехается тот.

– Нет, – качаю головой.

Никто не должен ассоциировать меня с тем сараем и с тем домом, полным трупов.

– Ни того, куда идёшь, ни того, кто ты… – продолжает рассуждать он.

– Нет, – ещё тише произношу.

– Бедняжка, – произносит кто-то за моей спиной, а в следующую секунду на моей талии появляются руки.

Пытаюсь закричать, но рот тут же закрывают широкой ладонью!

– Давно у меня девки не было! – радостно произносит один из четвёрки, уже не знаю – какой! На моих глазах слёзы от ужаса: меня насиловать собрались?! И кто?! Какие-то непонятные мужики, лиц которых я не в состоянии запомнить?!?!

– Рви её платье! – слышу команду.

И отключаюсь, ощутив, как резко похолодело тело.

Глава 2

Когда открываю глаза, солнце всё так же светит в окна. Выходит, я потеряла сознание буквально на полчаса… может, на час. Медленно поднимаюсь на ноги, попутно отмечая пульсирующие места на теле – от рук насильников – и замечая разорванный подол у платья… Вот только самого страшного не произошло. Я не чувствую этого.

Моё тело не осквернено.

Да и сами насильники куда-то пропали. Я на полу лежу одна.

Они меня напугали и работать ушли? Что вообще…

Застываю, заметив инородный предмет краем глаза. В верхнем углу дома, под самым потолком…

Это что… такое?..

Присматриваюсь к огромному белому кокону, крепившемуся к стенам и потолку такими же белыми и прочными нитями. Затем что-то дёргает меня посмотреть в другой угол – и я вижу ещё один… в третьем углу оказался такой же кокон, как и в четвёртом. Подхожу к одному из углов и внимательно присматриваюсь к содержимому странного свёртка… А затем падаю на колени и освобождаю свой желудок от недавно съеденной еды.

Там человек! Внутри этой штуки – человек! Мёртвый человек! Тот самый детина, что рвал на мне платье!

Да что за чертовщина здесь творится?!

Вытираю подбородок рукавом и вылетаю из дома. Понятия не имею, куда бежать, потому бегу куда глаза глядят! Не жалея сил бегу! Не чувствуя ног от страха! Когда вокруг сгущается темень, бреду наугад, с усилием продолжая переставлять ноги. Главное – не останавливаться… Нужно уйти как можно дальше от тех, мёртвых… Их смерть не должны ассоциировать со мной… Ни в коем случае! Я не виновата! Ни в этот раз, ни в тот! Это не моя вина!

Сама не понимаю, откуда вновь берутся силы, и я вновь бегу, натыкаясь на деревья, царапая лицо о ветки, почти не разбирая дороги, и, когда выбегаю на поле, засеянное пшеницей, и вижу женщину – живую, склонившуюся над колосьями, одетую в такое же длинное платье, как и я… – мчусь к ней и падаю у её ног, начиная рыдать в голос.

Дальше помню смутно… кажется, меня подняли и довели до какого-то дома… потом о чём-то спрашивали… как-то успокаивали… чем-то кормили… я была словно в вакууме и вообще не понимала, что вокруг происходит и чего от меня хотят. Пришла в себя лишь тогда, когда услышала звук шагов человека, спускавшегося с лестницы. Тяжёлых шагов. Шагов мужчины… Понятия не имею, что на тот момент творилось с моей психикой, но я забилась в угол с куском хлеба и затравленно следила, как человек в высоких кожаных сапогах и странном плаще, скрывающем одежду, не торопясь спускался вниз. Я запомнила его взгляд, брошенный на меня. Безразличный – внешне, но отмечающий что-то про себя… Он остановился лишь на мгновение и сразу направился на выход, не давая возможности запомнить своё лицо.

Не помню, сколько я просидела, глядя ему вслед, помню только, что та женщина в платье и чепце, что привела меня, ушла за ним и долго не возвращалась.

Я начала прислушиваться к голосам в доме.

– Ты видела её платье?

– У неё всё лицо в царапинах… скорее всего, бежала через лес…

– Бедняжка! Что же с ней сделали? И кто?..

– Да разве ж она расскажет? Ты посмотри, что с ней стало! Даже на человека не похожа.

Разговор шёл между двумя кухарками трактира, которых я почти не видела, потому как сидела на полу в самом углу помещения, а огромный деревянный стол перекрывал видимость.

Но по их голосам я поняла, что подобные случаи – не редкость. Женщинам опасно ходить в одиночку по этой земле.

Вот только – почему?..

Когда та, что привела меня, возвращается, я всё ещё не могу выдавить ни звука: боюсь, что меня погонят прочь или ещё хуже – заставят отвечать за все те убийства, к которым я не имела никакого отношения. В доброту людскую я уже не верю. Не в тот мир попала.

Стараясь не думать о том, что я сошла с ума, иду за женщиной в чепце… Меня заводят в какую-то комнатушку и велят ждать. А чего ждать? Не объясняют…

Когда остаюсь одна, вновь забиваюсь в угол и напряжённо смотрю на дверь. И вновь жду.

И вновь теряю счёт времени – оттого испуганно вздрагиваю, когда дверь резко открывается.

– Милая моя, – неожиданно появляется передо мной совершенно незнакомая мне женщина в добротном платье и с аккуратно убранными волосами, – поднимайтесь, прошу вас!

Слегка удивлённая сменой отношения, слушаюсь, опираясь на её руки и вставая на ноги.

– Прошу, идёмте за мной, – и женщина выводит меня в коридор, а затем через кухню – прямо на выход, почему-то придерживая за голову и словно прикрывая моё лицо от глаз работавших там кухарок.

Уже снаружи на меня накидывают плащ с капюшоном, а затем ведут по оживлённым улицам поселения куда-то вперёд. Стараюсь не думать о том, что происходит. Почему-то этой женщине хочется довериться и не ждать от неё подвоха. Поэтому, когда меня заводят в какой-то добротный дом – правда, с чёрного хода, – я слегка расслабляюсь. Лучше иметь дело с образованными людьми, чем со слугами или рабочими мужиками. Здесь я хотя бы смогу получить какую-то информацию.

Шепотки, доносившиеся до меня, пока я ждала у двери, слегка спутали мои мысли:

– Ты уверена? – мужской голос, принадлежащий какому-то очень мягкому человеку, привыкшему прислуживать.

– Он сам так сказал, – ответ той женщины, что привела меня, – он же послал за мной.

– Но это невозможно! Её же считают…

– Тише! Если он сказал, значит, возможно. Помни о своем долге!

– Конечно-конечно… Я сделаю всё, что нужно…

Затем ко мне вновь вышла моя новая провожатая и повела на второй этаж, где была огромная ванная, наполненная горячей водой.

Рядом с нею стояла безликая служанка, готовая помочь мне обмыть тело.

– Вам нужно… – произносит женщина и замолкает, словно не зная, как закончить предложение; её взгляд направлен на моё платье, больше не скрытое плащом; она смотрит на него, будто впервые заметив или впервые дав себе установку – увидеть, что со мной произошло. – Госпожа, мне так жаль!

– Госпожа? – переспрашиваю, напряжённо глядя на неё.

– Прошу вас, снимите это платье, вам нужно принять ванну…

«И забыть всё то, что с вами произошло».

Она не сказала этого вслух, но почему-то я чётко почувствовала, что она хотела это добавить – но сдержалась.

Следую её совету и стягиваю с себя одежду. Заметив синяки на моих руках, женщина закрывает лицо и едва сдерживает поражённый вздох.

Что такое? Они же догадывались о том, что со мной произошло! К чему сейчас эти реакции? Или ей ни о чём не рассказали? Кто она вообще?..

Забираюсь в воду и позволяю молчаливой работнице обмыть моё тело. Сама я сейчас ни на что не способна. Ни на что, кроме мысли: что поменялось?..

Почему ко мне так относятся? Почему называют госпожой? Кто я?..

И почему те четверо меня не узнали?

Те четверо, что сейчас висят в коконах, мёртвые…

Не думать об этом! Не думать.

– Синяки заживут, госпожа. Царапины на лице тоже. Это особая вода, в ней травы, исцеляющие и тело, и душу. Вы будете как новенькая – совсем скоро! Лишь дайте нам позаботиться о вас! – причитала женщина, всё больше озадачивая меня.

На простую девку так тратиться не будут. И госпожой её тоже называть не будут. Меня кто-то узнал? Кто-то из тех, кто раньше видел… это тело?