Когда куль с пленниками упал на землю, Глеб на какое-то время потерял сознание.

Потом он очнулся, но все дальнейшие события словно смазались — в голове здорово гудело, ныл ушибленный зад, острый сучок впивался в бок, не давая сосредоточится, копье норовило выскочить из немеющих рук, а перед глазами мелькали то небо, то земля, то стволы деревьев — и ничего конкретного, примечательного.

Глеб понял, что их куда-то волочат. Догадался, что ничего хорошего впереди не ждет. Смирился с тем, что ни выпутаться из сети, ни разорвать ее он не может.

К правому боку крепко прижимался Ирт. Раб не подавал признаков жизни, и Глеб начал за него беспокоится. Падение с высоты в несколько метров, лишь оглушившее Богоборца, обычного Одноживущего могло убить.

«…Выживать — это то, что у меня хорошо получается…»

Глеб хотел верить, что Ирту повезет и на этот раз…

Их необычное путешествие продолжалось неопределенно долго. Глеб пытался отсчитывать секунды, чтобы потом, если случится искать дорогу назад, иметь представление о продолжительности пути, но попадающиеся коряги и кочки сбивали со счета. Впрочем, успокаивал он себя, остров не так уж и велик. Вряд ли на нем заблудишься.

Главное — выбраться на свободу.

То, что он еще жив, несколько его успокаивало. Значит, он нужен тем, кто его пленил. Значит, у них есть на него какие-то планы. Так что лучше сейчас не дергаться. Сейчас надо выжидать, копить силы…

Их путешествие закончилось в темной пещере, где острые камни на неровном полу были чуть притрушены грязной соломой.

И только здесь — в пещере — Глеб увидел своих врагов. Вернее сказать, он увидел их ноги.

И это были очень большие ноги…

— Это огры… — донеся из дальнего угла пещеры тихий голос после того, как со стуком закрылась дверь и проскрежетал задвигаемый засов. — Они ушли…

Глеб шевельнулся, пытаясь увидеть того, кто это сказал. Спросил осторожно:

— Ты кто?

— Меня зовут Горр. Сын Дата. Я из Прилучья, это деревня такая.

— А я Богоборец, — Глеб криво усмехнулся. Ему было совсем не весело. — Сын бога. А откуда я, сам пока не знаю… Ты можешь помочь сыну бога выпутаться из сети?

— Я попробую.

— Тут со мной товарищ. Посмотри, он жив?

— Не знаю… Кажется, он дышит… Но я не уверен… — судя по голосу, Горр был молод. А судя по тому, как он взялся распутывать сеть, сил у него было, словно у ребенка.

— Да не мучайся ты! Вот, вытащи мое копье. И режь веревки…

Прошло немало времени, прежде чем Глеб почувствовал, что путы ослабли. Приподнявшись, он отобрал у Горра копье и взялся за дело сам…

В пещере воняло, словно в зверином логове. Влажные стены глянцево поблескивали в неровном свете чадящих факелов. Над самой головой, на недосягаемой высоте светилась узкая трещина, напоминающая запечатленную на фотографии молнию.

— Что это за место? Зачем нас сюда притащили? И кто? Огры? Что им надо?

Огры-людоеды особым интеллектом не отличались. Маловероятно, что это они снарядили ловушку.

— Это все Димия. Огры слушаются ее…

Горр помогал распутать искромсанную сеть. На вид ему было лет шестнадцать, он был худ и грязен; его спутанные волосы походили на паклю, его губы были сильно искусаны, на правой щеке чернела язва, лоб перечеркивала длинная глубокая царапина.

— …Скоро будет год, как она поселилась на этом острове. У нее много людей и пять огров. Она — маг, но скрывает это…

Глеб наконец-то выпутался из сети, и сразу же начал освобождать Ирта, по-прежнему не подающего признаков жизни.

— …Димия собирает дань со всех окрестных деревень. А тех, кто не хочет платить, она наказывает.

— А от нас-то она что хочет? — спросил Глеб.

— Я не знаю. Но говорят, она часто похищает людей. Она убивает их, а потом делает так, что они оживают и выполняют все, что она скажет. Сегодня ночью будет полнолуние. Сегодня самая плохая ночь…

— Она что, некромансер?

— Я не знаю… — похоже, Горру было не по себе. Кажется, этот разговор начал его пугать. — Но она делает так, что мертвые плывут против течения, а потом выбираются на берег и ползут к своим домам. Ее все боятся, — он понизил голос до шепота. — Даже огры. У нее есть страшная маска, похожая на череп…

— Ах вот оно как… — Глеб перевернул Ирта, прижал пальцы к сонной артерии, ощутил легкое биение. — Уж не Орден ли Смерти обложил здесь всех налогом на жизнь?..

Горр неожиданно всхлипнул:

— Она убила моих родителей… — Он стиснул сухие кулачки, отвернулся, словно не хотел, чтобы Глеб видел его слезы. — Она сожгла наш дом, потому что у отца не было денег, чтобы ей заплатить… — Голос его вдруг окреп. — Я ненавижу ее! Я ее убью! Сегодня!

— Тихо, парень, тихо, — Глеб оставил Ирта, пересел к Горру, взял его за плечо. — Не шуми. Расскажи лучше, сторожит ли нас кто, что за люди у этой Димии, чем вооружены. Ночь еще не скоро. Глядишь, и придумаем что-нибудь…

Когда трещина в потолке начала меркнуть, Глеб направился к двери.

— Эй, там! — крикнул он во всю глотку. — Дайте что-нибудь поесть!

Ему не ответили, но он этого и не ждал.

— Слышите меня? — Он пнул дубовую дверь. — Предлагаю обмен. У меня здесь целое ведро эля. Меняю его на краюху хлеба…

Он мог бы попробовать высадить дверь, но она вряд ли поддалась бы ему с первого удара. А шуметь не хотелось — наверняка, охрана поднимет тревогу, и тогда ко входу в пещеру сбежится куча народу, подтянулся могучие огры, а может и сама Димия подойдет.

Нет, дверь выламывать — только в крайнем случае. Если ничего другого не останется…

— Эй! Целое ведро свежайшего эля! Один кудесник по имени Иешуа научил меня, как делать его из обычной воды. Мы тут уже опились, но нам дико хочется есть.

— Врешь, небось, — донесся из-за двери глухой голос.

— Правду говорю! — возмутился Глеб. — Могу дать попробовать. — Железная миска не пролезла бы под дверь, но Глеб предварительно сплющил ее кулаком. — Вот, тут есть немного… — Он, стараясь не расплескать пиво, которого и было-то на полглотка, сунул изуродованную миску в щель.

— Если это какое-нибудь дерьмо — башку разобью! — угрожающе проговорил голос.

— Да ты только понюхай! Это же амброзия! — Глеб почмокал губами.

Миска исчезла.

Пару минут за дверью было тихо. Наверное, охранники, распробовав подношение, совещались.

Глеб оглянулся на товарищей. Очнувшийся час назад, но еще не вполне пришедший в себя Ирт слабо ему улыбнулся и показал топор, давая понять, что готов к решительным действиям. Сосредоточенный Горр держал в руках обрывок сети.

— Ну-ка, налей еще, — велел голос. Из-под двери высунулся краешек миски. — Что-то не верю я, что у вас там целое ведро. Откуда?..

— Говорю же, кудесник научил. У него бумажка такая была, там все нарисовано было, как делать…

— Ты не болтай. Ты налей.

Глеб подобрал миску, зачерпнул пиво из стоящего рядом ведра.

— Пожалуйста…

На этот раз молчание затянулось минут на десять.

— Эй! — Глеб поскреб дверь, напоминая о себе. — Что там насчет нашей сделки?

— Ладно… — выдержав небольшую паузу, отозвался голос. — Будет тебе хлеб, но никому ни гугу, понял? Поставь ведро у двери, а сам отойди назад, к стене. Не отойдешь — получишь клинок в живот.

— Я понял. Я понятливый. Я сейчас… — Он отодвинул ведро так, чтобы охранники могли увидеть его, лишь когда дверь широко откроется. Отступил к товарищам в тень. — Заходите!

Взвизгнул торопливо отодвигаемый засов, скрипнули дверные петли. Заколыхались огни факелов, потянулись к чистому воздуху.

Пучеглазый мордастый охранник осторожно заглянул в пещеру.

Три пленника прижались к стене. Один — крепкий мужичок средних лет — заложил руки за спину; другой — изможденный хилый парнишка — держит что-то, похожее на истлевшее одеяло; третий — мускулистый Одноживущий, возможно, ремесленник, подавшийся в наемники, — скрестив руки на груди, опустив голову, уставился в пол.