— Ну же! — крикнул Глеб.

И гоблины шевельнулись. Они опустили оружие к земле, склонили головы и опустились на одно колено.

Растерявшийся Глеб шагнул назад, наткнулся плечом на острый угол шалаша, вздрогнул.

Возможно, это какая-то групповая волшба!

Он не знал, как защитить себя от магии.

Бежать? Бежать!..

— Они приветствуют тебя, Богоборец, — прозвучал голос за спиной, и Глеб затравлено оглянулся. Напряжение тут же отпустило его.

— Что происходит, Лина? — Он порывисто — как к старому верному другу — шагнул к гоблинше. — Я потерял сознание в деревне. Очнулся здесь. Тебя нет. Они стоят, ждут. Я ничего не понимаю.

— Ты вернул Рог. Мое племя благодарит тебя, Глеб.

— Вернул? Я? Когда? А что с охотниками? Где мои друзья? Что с деревней?

— Ты задаешь слишком много вопросов, Глеб. Опусти копье и не волнуйся. Следуй за мной. Я приведу тебя на место, где мы спокойно поговорим. — Она развернулась и пошла в лес, маленькая и сухая, но уверенная настолько, что ни у кого не возникло бы сомнений в ее силе…

Они сидели на стволе упавшей березы. Лина собирала с коры муравьев и отправляла их в рот. Глеб грыз стебелек дракоцвета. Поляну щедро заливало солнце, в вышине трепетала листва, кругом звенели кузнечики.

— Рог принесли твои товарищи. Принесли они и тебя — должно быть, боялись, что иначе мы им не поверим и погоним прочь. Два местных охотника помогали нести носилки, на которых ты спал. Охотники эти мне не понравились — они смотрели на нас, как на бешеных зверей. Но я приняла их всех, я вышла им навстречу и заговорила с ними. Охотники хотели получить за Рог выкуп, но потребовать его прямо боялись. А твои товарищи словно торопились куда-то. Они колебались, не зная, кому доверить тебя — мне или охотникам. Я поклялась, что с тобой все будет в порядке, и они почти сразу ушли, пообещав вернуться утром. Но мне кажется… — Лина задумалась, улыбнулась тихо. — Мне кажется, они вернулись гораздо раньше — едва только поднялась луна. Мои воины видели тени в лесу… Ты знаешь, что один из твоих спутников не обычный человек? Тот мальчик…

— Он оборотень.

— Я так и думала… Они присматривали за нами, хоть и не могли подойти близко… У тебя верные друзья, Глеб.

— Ты назвала меня Богоборцем. Откуда ты знаешь это имя?

— Я слышала, как они тебя так называли. А потом я сидела возле тебе, и мне открылось, что ты другой. Ты — Одноживущий. Ты покинул свой мир и пришел к нам. Но зачем? Ты знаешь это?

— Нет. Я не знаю, что со мной произошло, и мне очень сложно поверить… — Глеб покачал головой. — Сейчас я пытаюсь разобраться, кто я такой, но это не очень-то получается… — Он вспомнил о книге, в которой, по словам Ирта, содержится какая-то информация о сущности Богоборца, и пожалел, что так и не удосужился открыть ее. — Мне кажется, что произошла некая ошибка, что случился сбой, какая-то неприятная случайность.

— Случайностей не бывает, — возразила Лина. — Судьбы всех Одноживущих написаны творцами. А судьбы могут быть, только если не существует случайностей.

— У меня нет судьбы. Я волен в своих действиях, Лина.

— Это обманчивая воля.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что знаю.

— Что знаешь?

— Знаю, что тебя называют Богоборцем. Знаю, что о тебе написано в книгах. Знаю, что про тебя рассказывают легенды… У тебя есть судьба, Глеб. Может быть, раньше не было — но теперь есть.

Глеб замолчал, не собираясь спорить на эту скользкую тему. Лина тоже не стала развивать свои мысли. Слизнув с пальцев нескольких муравьев, она, прищурясь, посмотрела на небо. Сказала:

— Погода теперь будет хорошая.

— Лучше бы уж тучи висели.

— Почему?

— Мы бежим, прячемся. Скорее всего, нас преследует маг. Он может разглядеть нас с неба, глазами птиц… Лучше бы тучи…

— И куда вы сейчас направляетесь?

— В Город. Там есть человек, который, возможно, знает, кто я такой.

Лина долго смотрела Глебу в лицо, словно читала в нем что-то. Потом опустила голову, сказала глухо:

— Ты бежишь от одного человека к другому. Но идешь ли ты к себе?..

— Твои слова многозначительны, но пусты, — сказал ей Глеб. — Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Слова не бывают пусты, — ответила Лина. — Возможно, ты не понимаешь их смысла. Возможно, не понимаю и я. Но это ни о чем не говорит… Мне просто кажется сейчас, что иногда лучше обернуться, чтобы ясней увидеть цель впереди. Порой следует повернуть назад, чтобы прийти туда, куда направлялся…

— И почему все пророки говорят загадками? — раздраженно пробормотал Глеб, но над словами Лины задумался. Было в них что-то… правильное…

Может, действительно, следовало как следует попытать Белиала, прежде чем отправляться в путешествие? Он ведь многое знает. Наверняка!

Но так уж все сложилось, получилось как бы само собой.

Судьба.

Судьба!..

— Надо возвращаться, — сказала Лина и, опершись жесткой рукой на плечо Глеба, медленно поднялась.

— Но… как мы вернемся?.. И что я скажу ему?.. А если он велел меня убить?..

— Нам надо вернуться в лагерь, — улыбнулась старая гоблинша. — Я чувствую, что там появились твои друзья…

Когда они пробирались через лес, Глеб сказал в спину спутницы:

— Позволь задать тебе еще один вопрос, Лина.

— Позволяю.

— Ты бы действительно уничтожила всю деревню, если б не получила Рог вовремя?

— Да.

— Вырезала бы всех? И стариков, и детей, и женщин?

— Конечно. — Голос ее был сух и бесцветен, словно опавшие листья поздней осенью.

— И ничего не дрогнуло бы в душе? — Он понимал, что может обидеть Ведунью. Но ему действительно хотелось узнать. — Ничто не царапнуло бы сердце?

— Это не имеет значения…

Глеб покачал головой:

— Раньше ты не была такой кровожадной.

— Раньше я была девочкой, Богоборец, — ответила она.

Ведунья не ошиблась — Ирт и Горр объявились. К гоблинам приближаться они опасались и потому стояли за деревьями, не скрываясь, но и не особо маяча. Конечно же, гоблины видели людей — но, узнав, не обращали на них внимания, понимая, чего те ждут и признавая их право находиться сейчас здесь.

Лина вывела Глеба прямо к товарищам, чуть склонила голову, приветствуя Ирта и Горра, прощаясь с Богоборцем:

— Спасибо за помощь. В качестве платы дам я вам слово и жест… — Она подняла ладонь правой руки над головой, пальцами левой коснулась подбородка. И произнесла громко:

— Хох-шьеторр!.. Повторите!

Глеб с товарищами, как смогли, скопировали жест Ведуньи и проговорили непривычное слово на гоблинском, очевидно, языке.

— Не знаю, пригодится ли оно вам, — удовлетворенно кивнув, сказала Лина. — И останется ли оно в ваших головах. Но помните, что в день, когда вы посмотрите на солнце или луну, сделаете жест и произнесете слово — его услышат шаманы всего нашего народа по всему Миру. Отзовутся ли они на него — мне не известно. А даже если и отзовутся, то я не уверена, что вы обрадуетесь этому.

— А какой нам прок от того, что нас услышат шаманы? — спросил Глеб.

— У шаманов есть сила и знание, — ответила Лина. — Но помните — слово действует лишь один раз… А теперь — уходите. Мы и так слишком долго были вместе.

— Я рад был увидеть тебя, Лина, — сказал Глеб.

— Я тоже, Богоборец. Но ты принес мне плохую весть, хоть и опоздавшую на много лет… Уходите!

— Мы уйдем. А куда направитесь вы?

— Я хочу снова сделать свой народ диким, — сказала Лина. — А лучшего места чем Слой, для этого не найти. Туда мы и отправимся… — Она махнула рукой перед лицом, обрывая фразу, словно незримую нить, и повернулась спиной к людям.

— Прощай, Ведунья, — тихо сказал Глеб, догадываясь, что Лина больше не произнесет ни слова. — Я буду рад, если когда-нибудь увижу тебя снова.

И она действительно не отозвалась. Не повернула голову, не двинула плечом — ничем не показала, что услышала его.