Это было лицо.

Голова.

Тело…

Он закричал от омерзения — труп был скользкий, на коже шевелились разбухшие пиявки, под кожей ползали черви. Но не это было самое страшное.

Глеб узнал это лицо, похожее на мраморную маску.

Он опознал покойника.

На дне ручья тонул в смердящей тине он сам.

Это под его кожей ползали отожравшиеся черви…

Убежать далеко Глеб не смог. Он, задыхаясь, упал под елкой, что росла здесь же, на берегу. Узловатые, выпирающие из земли корни и низко нависающие еловые лапы образовывали подобие берлоги. Ковром стелился теплый сухой мох. Наверное, здесь было самое уютное место во всем лесу — но Глеб был не в состоянии оценить это.

Он знал, что умрет.

Он чувствовал, что умирает.

Ему хотелось выть и кричать, но у него не хватало сил даже на стон.

Он был пуст, словно разбитый сосуд…

Откуда-то издалека доносился шум. Глеб знал, что это спешат у нему упыри, — но ему было все равно.

Ночь спускалась на лес.

Тьма заволакивала сознание.

Лишь одна мысль теплилась слабо, будто единственный уголек в пепле погасшего костра: смерть — это просто переход в другой мир.

Смерть — это возвращение в реальность…

Упыри приближались. Подкрадывались.

У них были тихие голоса.

Даже сейчас они боялись его…

Глеб надеялся, что не почувствует, как они станут рвать его тело.

А впрочем, не все ли равно…

Упыри уже лезли под елку. Вздрагивали, роняя хвою, еловые лапы. Трещали тонкие сухие ветки.

Глеб почувствовал, как его схватили за ноги и поволокли наружу.

Ему это было безразлично. Он с нетерпением ждал смерти…

Что-то жгучее лилось в глотку. Стучал о зубы холодный металл.

— Эй, ты как?!.

Его тормошили, его шлепали по щекам.

— Вроде бы живой…

— Давай, лей еще…

Упыри не могли разговаривать. Упыри ни стали бы его отпаивать.

Значит, все в порядке. Значит, он вернулся домой — в настоящий мир.

Вернулся через смерть, как всегда, как обычно…

Но почему так неудобно, откуда эта боль?

Ах да, он же нездоров.

Но кто эти люди? — врачи? И что это? — спирт?..

Разомкнуть веки было невозможно. Шевельнуться не получалось. Глеб чувствовал себя совершенно беспомощным, он был как кукла — кукла, наделенная разумом, но лишенная костей и мышц. Его тело было словно ватой набито.

— Ты нас слышишь, Богоборец?

— Он дышит.

— Скорей, задыхается.

— Танк говорил, это снадобье и мертвого поднимет.

— Вон он там мертвый плавает. Хочешь, попробуем поднять его, а этого оставим…

Собеседники одинаково хмыкнули. Кажется, они не слишком серьезно относились к происходящему, и Глеба это почему-то задело. Задело настолько, что он сумел разлепить веки.

Он увидел лошадиные морды.

И высокие кроны деревьев.

И небо за ними — темное, как глубокая вода поздней осенью.

— Ожил!

В поле его зрения появилось незнакомое человеческое лицо. Металлическая фляжка вновь стукнула по зубам, и жидкий огонь потек в горло.

— Ты понимаешь нас, Богоборец? Слушай внимательно: я — Ирт, твой старый друг, это Горр, наш товарищ. Ты потерял память, но это сейчас не важно. Сейчас нам надо отсюда выбраться. Ты ведь тоже хочешь этого? Так что успокойся и доверься нам. Лежи, не дергайся и набирайся сил. Мы тебя вывезем в безопасное место… Ты слышишь? Подай какой-нибудь знак, если все понял.

Глеб прикрыл глаза.

— Ну вот и замечательно, — обрадовался Ирт. — И, забыл сказать… Мы рады твоему возвращению, Богоборец…

Глеб не знал, почему его именуют Богоборцем. Возможно, его приняли за кого-то другого. Но он не собирался сейчас ничего выяснить — даже если бы и мог.

Главное — выбраться из леса.

Все остальное — потом…

Пони шли споро, но Ирт уже не рассчитывал, что им удастся покинуть Черное Урочище до темноты. Впрочем, особо он не волновался. Танк сделал все возможное, чтобы максимально их обезопасить — так он, по крайней мере, утверждал, и Ирт был склонен ему верить.

А как не верить, если Полог Света действительно отвел глаза всей нечисти, а Луч Из Коробки отогнал вставших на пути живых мертвецов?

Ночью, конечно, здесь во сто крат опасней, но ведь есть еще в запасе Боб, Веревка и Святая Курильня. Танк, когда снаряжал их маленький отряд, называл эти магические предметы как-то иначе, длинно и сложно, но Ирт полагал, что главное в вещи — суть, а название может быть любым — лишь бы оно было удобное.

Боб, Веревка и Святая Курильня — это удобные названия. И отражающие суть.

А еще у него были припасены Крик Дракона, Огонь Мертвых Душ и Карманное Солнце — но это уж совсем на крайний случай, так сказал Танк.

Где только он раздобыл все эти вещи? Каждая, наверняка, стоит кучи золотых. Каждая, наверное, единственная в своем роде.

Как и Крыло Перемещения…

Ирт вздохнул:

— Давай скажем Танку, что Крыло у нас отобрал всадник с медвежьей головой. Он ведь прямо над нами пролетел. Скажем, спикировал, схватил — и был таков.

— Не поверит, — сказал Горр.

— Не поверит, — согласился Ирт.

Крыло Перемещения он потерял. Вертел в руках, вспоминая, как нужно с ним обращаться, потом сунул в сумку, да, видно, неглубоко. А может и вовсе промахнулся; уронил и не заметил этого.

Было бы Крыло, разве ж тащились они сейчас через лес? Мигом бы перелетели, куда надо.

Если б удалось вспомнить, как с ним обращаться…

Может, все же, стоило взять Танка с собой?

Может, конечно, и стоило…

Но с другой стороны…

Нет! Незачем ему знать точное место, где появляется Богоборец. Наверное, и про Черное Урочище говорить не стоило, но так уж вышло… Если он выяснит все — тогда ни Ирт, ни Горр ему больше не потребуются. Что ему до них, Одноживущих? Ему только Богоборец нужен. Без свиты.

Нет, пусть лучше Танк как можно дольше пребывает в неведении. Так он будет заинтересован в том, чтобы сохранить их жизни. Деньги, магические артефакты — он ничего не пожалеет…

— А может зря мы согласились? — вслух проговорил Ирт.

— Ты о чем? — спросил Горр.

— Может, не стоит нам сводить Танка и Богоборца?

— Почему это?

— Как бы он его от нас не увел.

— Кто кого? — не понял Горр. — Куда?

— Вообще… Ладно, забудь. Я так — размышляю…

Из-за ствола искореженной липы вышел мертвец. Остановился, опустился на четвереньки, выгнул тощую спину. Ноздри его раздувались, голова медленно поворачивалась — кажется, он что-то чуял. Пони прошли в пяти метрах от него. Мертвец несколько раз посмотрел в их сторону — но не заметил.

— Танк предупреждал, что после полуночи от Полога Света будет мало толку, — шепотом поделился Ирт. — Надо искать место для привала.

— После полуночи толк будет от меня, — Горр усмехнулся, посмотрел на тающие во тьме кроны деревьев.

Ирт обернулся, кивнул на волокушу, в которой на волчьих шкурах лежал не подающий признаков жизни Богоборец, сказал негромко:

— К тому времени, может, будет толк и от него. Но привал, все-таки, нужен…

Глебу казалось, что он вернулся в детство.

Его, спеленав, куда-то везли на санках. Под полозьями хрустело и поскрипывало; санки шли неровно, они проваливались, подпрыгивали, покачивались — и это ему очень нравилось.

Он не думал о том, кто его везет, куда — ему было все равно. Он получал удовольствие от езды.

Иногда он открывал глаза и смотрел, как медленно убегают назад нависающие ветви деревьев.

Нет, конечно же, он помнил все, что с ним произошло. Он знал, кто он такой, понимал, где сейчас находится.

Но все мысли о реальности он загнал в дальние закоулки своего разума.

Ему нравилось быть в детстве.

Здесь было так спокойно…

Место для ночлега Ирт выбрал не самое удачное — кочковатую полянку возле дышащего тяжелыми испарениями болотца. Но других вариантов не было, ночь уже опустилась в лес, и следовало торопиться.