– Противникам своим тоже так скажете? Устали, ножки не держат?
– Харакаш, будь человеком, скажи мне, какой бой будет длиться столько времени? Мы что, должны против целого войска с Альвином стоять? Так можно даже не пытаться – эта затея обречена на провал, если только наш противник не соизволит решать проблему нашего умерщвления через рыцарские дуэли, в чем я очень сильно сомневаюсь. – Я старательно удерживала себя от того, чтобы опрокинуться спиной в снег, приняв такое манящее горизонтальное положение. Переохлаждение в этом мире никто не отменял, а проверять, может ли мое божественное начало, дарованное мне Светозарной, противостоять воспалению легких, совершенно не хотелось.
– Ваша выносливость – залог вашего выживания, – назидательно поднял палец к небу Харакаш, но, глядя на наши кислые физиономии, смирился с неизбежным и махнул рукой: – Идите отдыхайте. Эвелин, сказать нагреть воды для тебя?
– Да-а… – Оперевшись на Альвина, я мечтательно вздохнула, представляя, каким блаженством будет сейчас помыться в горячей воде. Потом, спохватившись, перевела взгляд на мастера меча. – Подожди, а ты не с нами?..
– Нет, у меня еще есть пара дел. Отдыхайте, приводите себя в порядок. Подъем будет засветло, Бернард хочет покинуть деревню уже на рассвете.
Убрав меч в ножны и закинув свои топоры на плечи, островитянин бодрым шагом удалился прочь куда-то вглубь деревни, в противоположную от нашего дома сторону.
Мы с Альвином переглянулись.
– Идти сможете, ваше высочество?
Я прислушалась к дрожи в ногах и, чуть пошатываясь, сделала несколько шагов. «Латные» ноги казались сейчас совершенно неподъемными, и переставляла я их с видимым трудом. Вздохнув, Альвин предложил мне закинуть руку ему за шею и, крепко обхватив меня под лопатками за кирасу, повел в сторону дома.
Так мы и шли, обнявшись, как старые добрые друзья, выделывая на снегу слегка зигзагообразную траекторию и перешучиваясь о том, что процесс транспортировки не стоящего на ногах напарника надо было включить в тренировки.
В доме, избавившись от доспехов, я просто сложила руки на столешницу и уткнулась в них лицом, стыдливо приняв задремавший вид. Конечно, Альвину и в мыслях не пришло бы укорять принцессу в том, что она не помогает с ужином. Более того, я лично сомневалась, что настоящая принцесса была вообще в курсе, даже теоретически, как готовится что-либо. В конце концов, готовка всегда была уделом простого люда, к которому Эвелин никак нельзя было отнести. Вот и оставалось мне делать вид, что я даже желания помочь не испытываю, и давить на корню естественный порыв помочь.
Альвин меж тем, мурлыкая себе под нос какую-то мелодию, колдовал у котелка, висящего над очагом. Чем-то там шуршал тихонько, что-то сыпал в воду, лазил в подпол, наверное, за морковью. Звуки были такими успокаивающими, что я действительно начала засыпать, и оттого раздавшийся в сенях шорох, а затем – стук во внутреннюю дверь оказались особенно громкими, заставив меня непонимающе вскинуть голову, осоловело оглядываясь.
– Ваше высочество, – раздался из-за двери знакомый женский голос, – баня нагрелась.
Дверь отворилась, и на меня неуверенно глянула Дора, тут же опустив взгляд и низко поклонившись. Пользуясь моментом, я быстро скосила глаза на Альвина, но тот словно совершенно не интересовался пришедшей, даже не повернувшись к ней от очага.
– Благодарю, Дора. – Заметив, что девушка переминается с ноги на ногу у двери, я вопросительно вздернула бровь, но потом до меня дошло.
Она ждет, пока я соберусь и пойду с ней или отпущу ее. Хм…
Встав со скамейки и с трудом удержавшись от тяжелого кряхтения при этом, я доковыляла до своей комнаты, взяла чистую рубаху, шерстяные штанишки, платье-тунику и плащ, потому как надевать на чистую одежду пропахшее потом стегло совершенно не хотелось.
Кстати, о стегле…
Когда мы с Дорой покинули дом, я тут же поинтересовалась насчет стирки моего поддоспешника – возможно ли это, и если да, то сколько времени займет. Казалось бы, простой вопрос вызвал некоторое недоумение и глубокие раздумья у девушки.
– Несколько дней, ваше высочество. Кипятком ошпарить, мыльным корнем растереть – дело не долгое, но надо еще дня два на морозе подержать, а потом еще высохнуть дать, чтоб клопов вывести.
– Клопов?.. – Я даже притормозила от такой информации, судорожно перебирая в голове все, что я знаю про клопов. – У меня нет клопов, точно нет!
Дора, кажется, не только смутилась, но и испугалась, вжав голову в плечи и опустив взгляд.
– Конечно, ваше высочество, простите меня, ваше высочество… – залепетала она, вызывая у меня стойкое желание встряхнуть ее за плечи.
– Дора, успокойся. Я тебя ни в чем не обвиняю. Просто мой поддоспешник пахнет потом, и я не испытываю удовольствия от того, что надеваю его на чистую одежду. Надеялась, что это можно исправить как-то быстрее, чем за несколько дней. Но нет так нет! – Я успокаивающе похлопала девушку по плечу и мысленно вздохнула.
Ходить мне в грязном стегле до самой Алой крепости, а то и еще дольше. Гадство…
Сказав Доре, чтоб отнесла поддоспешник в дом, а грязное нательное – к обозным, я шустро поснимала с себя грязную одежду и юркнула в полумрак бани, в уже знакомый запах хвои и трав.
Проморгавшись и привыкнув к тусклому освещению, следующий час, а может, даже больше, я посвятила себе, любимой, устроив с помощью пеньковой мочалки настоящий пилинг всего тела, до скрипа вымыв волосы и без зазрения совести изведя на это всю воду – в конце концов, для меня грели!
Чуть приоткрыв дверь бани, я дала температуре и влажности внутри понизиться, а себе – привыкнуть к прохладному воздуху, после чего выскочила на улицу. На скорую руку растерев себя полотенцем, оделась в чистое, замотала волосы на манер тюрбана и, завернувшись в плащ, быстрым шагом пошла в сторону дома.
Деревня спала, готовясь к раннему выходу. Окна большинства домов были темны, на улице попадались только патрули, что при виде моей фигуры с тюрбаном на голове забавно пучили глаза и отводили взгляд, делая вид, что ничего не видели. С темного, иссиня-черного неба сыпало крупными искрящимися снежинками, и мне на какой-то миг стало очень спокойно от этой тихой, безмолвной красоты. И если б не пощипывающий распаренную в бане кожу морозец и ранний подъем, я бы с удовольствием побродила по спящей деревне еще, но не судьба.
Харакаш еще не вернулся в дом, потому ужинали мы с Альвином вдвоем. Оба были слишком уставшие для каких-то разговоров, и тишина прерывалась лишь поскребыванием ложек по тарелкам да треском истлевающих дров в очаге.
Наконец, поблагодарив за еду и пожелав добрых снов, я выползла из-за стола и ушла в свою комнату. Волосы, освобожденные от полотенца, едва я зашла домой, уже успели подсохнуть, и потому мне пришлось потратить чуть больше времени, чем хотелось, на их расчесывание и заплетание. В такие минуты я с особой тоской вспоминала ловкие руки моей личной служанки и иногда даже задумывалась о ножницах, но лишь только на миг. Все же мне было жалко срезать такое богатство.
Когда с вечерним туалетом было покончено, вместо того чтобы лечь в кровать, я замерла в ее изножье. В голове моментально воскрес образ жуткой драконьей морды, а затем – немигающий взгляд золотой змеи.
Дожила, теперь мне страшно ложиться спать… Сколько человек может без сна? Четверо суток? Пять? Нет, так дело не пойдет…
Сев на кровать, я помассировала пальцами виски, глядя на подушку так, словно это она была виновата во всех моих бедах. Война с предполагаемым противником началась раньше, чем мне представлялось. В том, что эти кошмары не плод моего воображения, сомнений не было – никогда в жизни мне не снилось такое дерьмо. Даже когда я лежала в больнице с гриппом и с температурой, близкой к сворачиванию белка, ловя глюки в виде плавающих перед глазами радужных пятен, тогда мои сны были максимально психоделическими, бессвязными, наполненными странными образами и воспоминаниями, но – всего лишь снами. Они никогда не переходили из моего воображения в реальность, не заставляли меня захлебываться несуществующей водой.